«Город моего детства»

Будильник назойливо дребезжал над ухом, призывая побыстрее проснуться. Я открываю глаза. Лучи-шалунишки, пробежав по моему лицу, затевают игру в догонялки, как будто приглашая и меня присоединиться к ним.

- Пора, Даша, опоздаешь, - раздается голос мамы. И я вскакиваю с кровати.

Последние в школьной жизни каникулы подходят к концу, и мы с подругой на недельку собираемся в Подгоры, чтобы, как говорит бабушка, набраться сил перед выпускным классом.

 Бросив в сумку минимум вещей, выхожу на улицу. Свежо. Август, но уже чувствуется едва заметное приближение осени. Вон и береза вплела в зеленые косы первые золотые пряди, и яркие кленовые листья-ладошки украсили чуть пожелтевшую траву.

За окнами автобуса пятиэтажки Металлурга, двухэтажные постройки – свидетели военной поры, проспект Кирова с триумфальной аркой и застывшем на пьедестале ИЛ-2. Безымянка. Вроде бы обычный рабочий район, но он мне очень дорог. Здесь я родилась, здесь прошли детские годы и наступила прекрасная пора юности. И сейчас, проезжая по улицам родного города, я вдруг понимаю, как хочется мне вернуться в детство, где меня беспредельно любили.

            Самые теплые воспоминания связаны у меня с домом бабушки и дедушки. Дом, согласитесь, это не только жилое помещение, это особый мир, созданный его обитателями, куда хочется возвращаться снова и снова. Обычная десятиэтажка, простенькая детская площадка, зеленые деревца и маленький магазинчик с горячими булочками на углы дома, деревянные качели, на которых дедушка катал меня, четырехлетнюю Дашу, - вот остров моего детства.

Как бы хотелось снова сесть на качели и полететь, как тогда, в детстве. Вверх-вниз. Без остановки, все выше и выше. «Сильнее, выше, деда», - смеюсь я. А у дедушки самого улыбка до ушей, глаза светятся от счастья! Нам весело. Это могло продолжаться вечность… Но вот дед устал, и пришло время немного отдохнуть.

- Но, дедуля, я совсем не устала! – обижаюсь я.

- Внученька, вот доживешь до моих лет и тогда поймешь, каково это… - грустно улыбается дедушка.

- Когда я буду старенькой, буду читать книжки и гулять целыми днями. Ну и еще детей заведу или животных, - заявляю я с умным видом и убегаю. Дедушка достает газету и начинает читать.

Мои воспоминания прерывает голос водителя: «Конечная!» Вот и Волга. На причале меня ждет подруга Настя. Десять минут – и речной трамвайчик отправляется вверх по течению. Речная волна бьет о борт, напевая какую-то незатейливую песенку; свежий ветерок обдувает наши лица; солнышко, уже окончательно проснувшееся, путает свои лучи в наших волосах… Хорошо!

Подгоры приветствуют нас гомоном каких-то незнакомых птиц, сидевших на деревьях. Мы идем мимо тихо шелестящих осин. А  я снова вижу себя ребенком, правда уже немного подросшим, который, держа маму за руку, торопиться в детский сад. Вот она, березовая аллея, которую мы проходили дважды в день, вот они желтые одуванчики, что растут повсюду, украшая улицу.

- А мне сегодня венок сплели из одуванчиков, - рассказываю я маме.

- Венок из одуванчиков – это корона для маленькой принцессы, - улыбается она.

Я несу в руках куклу, подаренную мамой, и внимательно ее разглядываю:

- Когда я вырасту, то стану такой же красивой, как эта кукла? – поднимаю я голову.

- Конечно, главное не забывай, что красивые девочки должны быть еще и добрыми, а иначе никто не захочет с ними дружить!

- Я буду очень-очень доброй, когда вырасту, - начинаю мечтать я.

- Конечно, - улыбается мама мне в ответ.

Домик, в котором мы поселились, невелик – на две кровати. За окном справа – детская площадка с каруселями и «горкой», слева – танцевальная площадка и небольшая сцена с лавочками, покрашенными в голубой цвет.

Вечером несколько старушек «оккупировали» «танцпол», лихо отплясывая под мелодию «Черного кота», которую наигрывал мужичок на баян. Компания молодых людей лет тридцати нестройными голосами пыталась исполнить модную песню. А на сцене в это время бегали, наверное, их дети, оставшиеся без присмотра.

У нас во дворе старого дома тоже была сцена. Да, да, самая настоящая сцена, а перед ней несколько рядов скамеек. Мне пять лет, я поднимаюсь на сцену, осматриваю воображаемый зал, где сидят мама с папой. «Поет народная артистка Дарья Рудак», - объявляю я и исполняю популярную тогда песню Аллы Пугачевой «А знаешь, все еще будет». Потом меня отдали в музыкальную школу, где я училась играть на фортепиано и петь. Возможно, когда-нибудь я стану известной певицей, хотя навряд ли.

- Пойдем лучше к Волге, - говорит Настя, возвращая меня в реальный мир, - на закат посмотрим.

Зрелище действительно незабываемое. Красный шар медленно опускается в воду, оставляя на небе разноцветные полосы, похожие на павлиньи перья. Прибрежные кусты постепенно окрашиваются в розово-оранжевые цвета, создавая эффект картины импрессионистов.

Безбровый глаз луны уже смотрел с потемневшего неба, когда мы возвращались к своему домику.

- Жаль, что молодежи на турбазе мало, - с сожалением заметила Настя, - скучно будет – неделю не протянем.

- Я знаю здесь одно местечко, мы туда раньше с родителями ходили, думаю, тебе понравится – завтра с утра и пойдем, - успокоила я подругу.

- Тогда спокойной ночи, - зевая, ответила Настя.

Вскоре я услышала ее тихое посапываение. А мне не спалось. Завтра я поведу Настену к озеру, с которым у меня связано много воспоминаний. Радостных и печальных. Раньше, когда мы здесь отдыхали, часто ходили к этому озеру, находившемуся в километре от Волги. Здесь жили лебеди, красивые, грациозные птицы, наблюдать за которыми можно было бесконечно. Мы с мамой называли его Лебединым озером. Иногда мы подкармливали лебедей. Медленно, с чувством собственного достоинства, они подплывали поближе, брали корм и не спеша удалялись, оставляя чуть заметные круги на воде. «Аристократы среди птиц, - как-то сказала мама, любуясь их величественной осанкой, - и, говорят, верные очень».

       Однажды мы, как всегда, пришли посмотреть на прекрасных птиц. Но  озеро было пусто, на берегу были видны следы крови, а вдалеке плавал один-единственный лебедь. Дачники рассказали, что кто-то убил его возлюбленную, все птицы улетели, остался только один верный друг, ожидая ее возвращения. Мы долгое время не были здесь, а спустя три года мы снова приехали сюда. Озеро было по-прежнему прекрасно, но лебеди так и не вернулись.

Утро следующего дня выдалось погожим. Солнце щедро раскрасило небесную синеву малиновыми мазками, ветерок лениво играл березовыми листочками, которые не возражали и отвечали ему тихим шелестом; вдалеке вызванивали полевые кузнечики, а в вышине кружила какая-то крупная птица.

Вот и озеро. Я бегу навстречу ему, как когда-то в детстве, на ходу сбрасываю шлепанцы и босиком забегаю в прохладную русалочью заводь. Разросшиеся ивы стыдливо полощут в воде свои ветки, рядом с берегом качаются ярко-желтые кувшинки, а в траве, что обрамляет озеро, прячутся скромные васильки. На мгновение меня до краев заполняет этот сине-зеленый мир. Мне хочется обнять все вокруг и воскликнуть: «Как красив наш тихий волжский край!»

Вижу, что и Настя впечатлена увиденным. Вдруг где-то совсем рядом раздались голоса, и на песчаном берегу появилась группа ребят – парни и девушки чуть старше нас.

- Привет, девчонки, - произнес самый высокий из них, рыжий, со смеющимися глазами. – Откуда вы?

- На турбазе отдыхаем. А вы кто?

- А мы студенты-дикари, недалеко палатки разбили.

Мы подружились и все оставшиеся дни проводили вместе. Жигулевские горы, Гаврилова поляна, Ширяево… Походы, песни под гитару у костра, встреча рассвета… Но когда-то всему хорошему приходит конец. Мы расставались, договорившись, что встретимся на этом месте в следующем году.

И вновь переправа через Волгу. Речной трамвайчик вниз по течению плывет быстрее. Из репродуктора доносятся слова старой песни:

Где-то есть город тихий, как сон,

Пылью текучей по грудь занесен,

В медленной речке вода, как стекло,

Где-то есть город, в котором тепло…

И хотя мне кажется, что за эти дни я повзрослела, я возвращаюсь в город своего детства. Автобус везет меня по знакомым улицам, сворачивает на проспект Металлургов. По давно протоптанной тропинке я пересекаю двор и иду к своему подъезду. Старый друг клен, мой ровесник, приветливо машет мне кудрявой гривой. Я в ответ киваю ему головой и говорю: «Здравствуй, дом. Я вернулась».

 «Я обязательно вернусь».

Середина июня.… Жуткая жара. Солнце светило так ярко, что совсем не хотелось что-либо делать. Я, как обычно бывало в такие дни, решила остаться дома, поспать подольше, потом почитать, посмотреть фильм. Но тут раздался звонок. Это была моя бабушка:

- Солнышко, не могла бы ты мне немного помочь? Я решила разобрать старые вещи. А потом попьем чайку с пирожными.

- Конечно, скоро приду.

Я положила трубку. Не слишком хочется куда-то идти по такой жаре. «Но бабушка живет одна, и ей тяжело будет самой разобрать все вещи», - напомнила я сама себе и отправилась в дорогу.

- Здравствуй, бабушка! Как у тебя дела? – улыбнулась я ей и подставила щеку для поцелуя.

- Хорошо. Проходи скорее, в квартире прохладно, а ты, наверное, утомилась идти по такой жаре.

- Да нет, все в порядке, - смущенно улыбнулась я в ответ.

Мы прошли в большую комнату. На полу лежали старые книги, фотоальбомы, папки с различными бумагами.

- Бабушка, как много у тебя разных интересных вещей! – воскликнула я.

- Да, это всё, что я скопила за свою жизнь. Давай для начала я тебя накормлю, а потом разберемся со всем этим.

- Конечно.

Бабушка ушла на кухню заваривать чай, а я осталась рассматривать старые вещи. На глаза мне попалась небольшая красная коробка из-под леденцов. Коробка выгорела, название затерлось до такой степени, что прочитать было просто невозможно. «Зачем бабушке такое старье? Может быть, в ней лежит что-то очень интересное?» Я открыла коробку и увидела несколько старых, перевязанных лентой писем.

- Вот и чай, - вернула меня в реальность бабушка.

- Что это за письма?

Она взяла их в руки, улыбнулась, прижала к сердцу, и глаза ее наполнились слезами:

- Их писал твой дедушка Иван с фронта.

- Но почему ты никогда мне о нем не рассказывала?

- Было бы очень сложно объяснить все это маленькой девочке, - присела рядом со мной бабушка.

- Расскажи мне о нем, пожалуйста.

- Хорошо, слушай.

Познакомились мы в школе. Он был моим одноклассником, сидел со мной за одной партой 10 лет. Мы дружили: я помогала ему с уроками, а он провожал меня до дома, носил мой портфель, защищал от дворовых мальчишек. Наша дружба переросла в любовь, и мы решили пожениться. Нам тогда только исполнилось 18. Сыграли свадьбу, веселую, с песнями под гармошку. Он устроился на завод, а я оставалась дома, готовилась к рождению ребенка. Это было прекрасное время.… Пока не наступил 1941 год. Мы мечтали о прекрасном и светлом будущем, но нашим мечтам не суждено было сбыться…

Ивана забрали на фронт через неделю после начала войны…. Она еще не успела подобраться к нашему городу, но с каждым днем парней оставалось все меньше и меньше. Накануне отправки на фронт мы пошли в парк. Долго бродили по его тенистым аллеям, наблюдая, как прогуливались степенно пожилые пары, бегали по дорожкам малыши под присмотром молодых родителей. Казалось, и войны нет, или она где-то далеко и не коснется наших судеб. Я понимала, что это прощание. Он тоже это понимал, но старался не подавать вида. Шутил, рассказывал разные истории, говорил, что война скоро окончится, и мы опять будем вместе. Я улыбалась, но ни на секунду не забывала о том, что, возможно, это наша последняя встреча. Он пообещал, что обязательно вернется. Я в ответ пообещала ждать….

Я подняла голову на бабушку и очень испугалась. В глазах ее стояли слезы, руки, сжимавшие письма, дрожали.

- Прости, что я спросила, - потупила я голову.

- Нет-нет, я даже рада, - грустно улыбнулась она мне в ответ. – Принеси мне, пожалуйста, стаканчик воды.

Я побежала на кухню, а когда вернулась, бабушка держала в руках книгу. Борис Васильев «Завтра была война». Я вспомнила эту историю. Мы читали ее прошлым летом, когда готовились к новому учебному году. Юноши и девушки, едва окончившие школу, строили планы на будущее. Но их планы нарушила война. «Как же похожа эта история на историю моей бабушки», - подумала я.

- Спасибо, - бабушка обернулась и взяла у меня стакан воды.

Отправив твоего дедушку на фронт, я осталась совсем одна. Моя мама умерла, а отец давно оставил нашу семью. Ничего не оставалось, кроме как пойти работать. Рабочие руки были нужны везде, да и деньги нужны, чтобы содержать себя и своего будущего ребенка. Так и жила, с рассвета до заката у станка, а по ночам писала твоему дедушке на фронт. Он отвечал, не так скоро, как хотелось бы, но никогда не забывал обо мне. Каждый раз, получая весточку, я радовалась до слез. В своих письмах он шутил, рассказывал истории, которые случались с ним, его товарищами. Про сражения, ранения он умалчивал, не хотел огорчать меня, а сама я спрашивать не решалась. Он всегда интересовался, как я себя чувствую, когда появится наш ребенок. И в каждом письме добавлял: «Я обязательно вернусь»…

Пришло время, и я родила твою маму. Так хотелось обрадовать мужа! Я отправила письмо и стала ждать ответа. Но его все не было и не было. Меня посещали мрачные мысли, а я боролась с ними, как только могла. «Оно могло затеряться, его могли перевести, ответ вот-вот придет», - успокаивала я себя. Но с каждым днем я все меньше верила в свои собственные слова. Каждый раз, видя почтальона, надеялась, что он принесёт мне хотя бы небольшую весточку от твоего дедушки. Но ничего не менялось. Письма не было. Я полностью ушла в работу и воспитание дочки, старалась не думать об этом.

Но вот одним ранним мартовским утром раздался громкий стук в дверь. Сердце замерло, руки похолодели. Я открыла дверь и увидела почтальона. Он коротко поздоровался, протянул мне конверт и поспешил уйти. Я замерла в дверном проеме, прижимая письмо к сердцу, не решаясь даже взглянуть на него. Я молила бога о том, чтобы это было письмо от него….

«Извещение

Ваш муж…уроженец…в бою за…Родину…проявив геройство…погиб…»

Бумага выпала у меня из рук, в глазах застыли слезы, я упала на колени и  закричала. Закричала так громко, что проснулась твоя мама и заплакала. Соседка начала стучать в дверь. А я просто стояла на коленях,  кричала и не могла остановиться. Слезы текли по щекам, руки тряслись, голова стала свинцовой. Я потеряла сознание….

Не помню, как пришла в себя, но когда очнулась, увидела соседку около своей кровати. Она протянула мне стакан воды.

- Не стоило. Лучше бы я умерла, так же…как они…убили его, - голос дрожал, язык не слушался.

- Не смей. У тебя есть дочь, и теперь ты должна сделать все, чтобы она выросла здоровой и умной девочкой. Он хотел бы этого….

Бабушка присела на диван и одним махом осушила стакан воды. Я поняла, что уже давно плачу. Она долго смотрела в одну точку, но потом встала и подошла ко мне:

- Я никому не пожелаю испытать такое. Но прошлое изменить невозможно. Я жила ради твоей мамы, а потом и ради тебя. Только ваша любовь смогла спасти меня.

Я поднялась с пола и обняла ее:

- Мы всегда будем тебя любить. И дедушку тоже.